ХОЖДЕНИЕ ЗА ТРИ МОРЯ
Сначала было море Жёлтое… Далянь. Подробности здесь.
Затем — Балтийское, на другом краю света. Хельсинки. Помните ведь, надеюсь, что именно в большом времени русской истории связывает Гельсингфорс и Порт-Артур? Так сложилось, что мне пришлось перемещаться из края в край за полтора дня…
Наконец, Адриатическое. Здесь задержался надолго… Эти берега также хорошо помнят цивилизацию, без которой не смогла бы возникнуть русская культура.
Плавал, конечно, в каждом из трёх морей. Даже и в Балтийском. Трижды. Но не только плавал
И вот мои висячие сады Семирамиды. Успел устроить их до отъезда, но потом (ведь дилетант!) понял, что они погибнут без полива. Cпасибо одной доброй фее с туманного Альбиона, которую Господь перенёс в Москву — как раз во время моего в ней отсутствия: не дала пропасть моим садам…
Высохшие листочки я потом все собрал, эти ведь фотографии сразу после моего возвращения… Теперь всё еще лучше…
Здесь, по-моему, показательный контраст брутальности конструкций позднесоветской эпохи и той моей повседневности, которую — уж как могу — я пытаюсь внести и в эти формы…
Да и здесь (черная зона в правом верхнем углу, словно бы рассекающая небо и радостные цвета на пути к нему)…
А это что-то совсем необыкновенное, приглядитесь…
Вот, поближе: видите, что вьюнок вышел за пределы лоджии и, более того, оплёл клён, который вообще-то растёт под моими же окнами? И цветочки уже на самом этом клёне. Не знаю, есть ли во всей Москве хоть еще один подобный случай, если есть, то укажите…
Было, когда я уезжал за три моря, так:
И провожал меня дрозд-рябинник
Стало так:
Странно… Совсем недавно я заметил в себе совершенно особые чувства к птицам небесным, к пению птиц. Совершенно не было этого во мне ранее, сколько бы отец ни пытался рассказывать о жаворонках и соловьях… Теперь же сердце поёт, когда вижу полёт ласточек, что здесь вот, над моими садами, что над Страдуном, что над собой, когда плавал вечерами вдоль крепостных стен в заливе… Кажется, ровно так же происходит и с этими всеми «цветочками», которые — ранее! — меня ведь даже и в Никитском ботаническом саду отнюдь не трогали… Ну, любопытно. Да и всё. А теперь (то есть несколько лет как) если и пью летом кофе дома, то исключительно в этой оранжерее, считаю, сколько именно вьюнков утром распустилось, какого они цвета. Умиляет меня это.
Кажется, я полюбил, наконец, и землю, т.е. жизнь. Как таковую. Наверное, это и есть итог моего хождения за три моря.
P.S. Мои сады после ночного московского дождя…
6 комментариев
Думаю, это в нас подспудно таится тоска по утраченному раю….
Нет, все-таки без сентиментальности люди не вполне «человеки»… И уж точно — не русские. Только духовное рукотворное может приблизиться к тому, что сотворил Господь, — в этом жизнь, в этом красота в истинном смысле. А пташек малых любят только очень светлые душой люди и очень сильные духом притом.
Всегда меня радовала и умиляла в моем сильном, высоко роста отце — представителе мужественной профессии военных летчиков, его трогательная любовь к малым птахам Божьим, как он их называл. И мне это передалось. К дроздам у меня — особая любовь . Так часто встречал меня вечером один из них рассыпчатой чУдной трелью с самой верхушки высоко можжевельника перед окном моей кухни: поднимет клювик высоко к самому небу и заливается вдохновенно, словно благодаря и славя Бога за прошедший день.
Благодарю, что не умер вчера
сад мой и домик со старой терраской…
Это и есть то, что нужно в себе поддерживать: благоговение перед жизнью. Мне, во всяком случае, точно нужно.
Имя у судёнышка зачётное. Особенно на белом фоне, латиницей и металлом по металлу. А взаимоотношения брутального балкона с изначальной природой… Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали — оно, может, и умно, но больно сентиментально. Вам на лето в деревню надо.
Утро в деревне
В светлых красках лес торжественный
поднимается из тьмы,
почерк ласточки божественной,
просыпаясь, видим мы.
Как легко ей нынче пишется
на тетрадке голубой:
слово через слово нижется
по цепочке световой.
Млеет солнце полусонное
на румяных облаках,
шепчет что-то благосклонное
ветка в яблоках.
Вас, уважаемый читатель, слишком часто стало сносить в неправильную сторону: что, мол, мне нужно делать. Жаль, что Вы никак не можете понять: это дурной тон. Я с юности как-то не очень люблю, когда кто-то пытается мне объяснить — что именно мне «нужно». За стихи Людмилы Жуковой спасибо: это нейтрально, это допустимо. Воздержусь от их критики.
Последние записи
Последние комментарии
Архивы