ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Эстетический анализ литературного произведения рассматривался нами как анализ произведения в его целостности. Как мы старались показать, одно из самых существенных отличий художественного целого от «натурального» состоит в том, что первое немыслимо без активной деятельности познающего текст субъекта — читателя. Однако степень «существенности» читательского участия в созидании целостности на разных уровнях произведения, в разные историко-литературные эпохи, а также в различных «контекстах понимания» отнюдь не одинакова, что создает значительные трудности для эстетического анализа.

Художественная целостность литературного произведения разноаспектна. В каждом своем аспекте эта категория по-разному взаимодействует с читателем.

1. Объектно-объектный аспект. На этом уровне литературное произведение может быть понято как максимально организованный и завершенный автором художественный текст. Здесь доминируют отношения «часть/часть» и «часть/целое», т.е. отношения сугубо объектные (конструктивные). Задача же читателя состоит в том, чтобы как можно более адекватно истолковать художественный текст, избегая своего вторжения в эти объектные отношения, т.е. избегая собственно читательского «своеволия», могущего нарушить последнюю авторскую «волю», реализованную как раз в выборе той или иной части текста, соотношении частей и т.п. Иными словами, «волю», реализованную в сфере объектно-объектных отношений внутри литературного текста. Внедрение в эту сферу чужеродного ей субъекта восприятия столь же нарушает эту художественную систему, как внедрение в природную целостность инородного и излишне активного ученого-наблюдателя обесценивает его собственные «наблюдения» из-за нарушения герметичности этого целого.

Критерием верности читательской рецепции здесь является степень ее приближенности к позиции «идеального» читателя. Последняя, в свою очередь, полностью совпадает с авторской [84] позицией, жестко зафиксированной в тексте произведения. Вопросы читателя, обращенные к тексту (Для чего необходима та или иная его часть? Каково ее место в структуре целого? и т.п.) оцениваются с точки зрения гипотетического авторского «ответа» на них.

Высшим авторитетом для читателя является, таким образом, сфера «чужого» (авторского), высшей оценкой читательского участия — степень приближенности к этой сфере и, соответственно. степень отказа от собственно личностной позиции, которая на этом уровне целостности осмысливается как «субъективность», размыкающая завершенность литературного произведения и выводящая его, тем самым, за пределы эстетического анализа и за пределы авторской «воли».

2. Субъектно-объектный аспект. На этом уровне произведение может быть понято как сопротивляющийся всякому возможному завершению художественный мир, где доминирует отношение «читатель/текст», т.е. отношение субъектно-объектное. Если текст имеет начало и конец, то поэтический мир принципиально безначален и бесконечен. Его «сопротивляемость» возможному завершению и приводит к эффекту неисчерпаемости произведения. В художественном мире допустим безграничный спектр всевозможных читательских интерпретаций произведения, зависящих лишь от индивидуальных склонностей того или иного субъекта восприятия.

С другой стороны, поскольку высшей авторитетностью для читателя в этом случае становится его же собственное мнение, «чужая» (авторская) позиция зачастую игнорируется — как заданная направленность, сковывающая свободу интерпретаций-прочтений. В этом аспекте целостности преобладает сфера «своего» : критерием ценности читательской рецепции оказывается «оригинальность» суждения о произведении, непохожесть его на все предшествующие.

3. Субъектно-субъектный аспект. Здесь доминирует отношение «автор/читатель». На этом уровне литературное произведение может быть понято как «диалог согласия» между автором и читателем, их духовная встреча. Задача читателя значительно усложняется. Необходимо не только адекватно авторской воле «прочитать» текст, максимально приблизившись к сфере «чужого», и не только предложить собственное прочтение (из бесконечного спектра вероятных), ценное [85] лишь своею «самобытностью». В этом аспекте целостности необходимо согласовать «свое» и «чужое». Завершенность произведения является для этого уровня не синонимом понятия целостности (как в первом случае) и не антонимом его (как во втором случае), но лишь одним из моментов художественной целостности, одним из обязательных условий встречи автора и читателя в том или ином художественном мире.

Автор предопределяет направление читательских рецепций, но отнюдь не входит в каждый отклик читателя, предоставляя тому некую духовную свободу выбора, в пределах которого тот волен принимать решения по своему усмотрению.

Критерием ценности читательской рецепции-интерпретации становится здесь эстетическая встреча двух субъектов художественной целостности. Встреча же возможна в пределах того или иного спектра адекватности. Границы спектра адекватности могут изменяться в зависимости от того или иного «контекста понимания».

В истинно художественном произведении, как это было показано на примере анализа повестей гоголевского цикла, наличествуют все три аспекта целостности.

Хотя художественная целостность проявляет свои свойства в каждом из аспектов весьма различно (что и создает сложности для эстетического анализа), тем не менее во всех этих аспектах обнаруживается единое для конкретного произведения авторское представление о человеческой личности, которое и является «фокусом» того или иного типа художественного завершения.

Единство прозаического цикла «Миргород» как раз и отличается от целостностей входящий в него повестей тем, что в цикле соседствуют существенно разные типы авторского завершения героя. Основу «Миргорода» составляет определенная последовательность повестей в их относительно автономной целостности. Та ситуация духовного общения, которая возникает между автором и читателем в художественном мире каждой из повестей, обогащается их неслучайным авторски организованным «соборным» взаимодействием в рамках цикла.

Уточнение неоднозначности, многоаспектности понятия целостности существенно для совершенствования принципов эстетического анализа литературных произведений, который, на наш взгляд, необходим для определения границ «спектра адекватности». Абсолютизация какого-либо одного из аспектов целостности (как и одного из существующих «контекстов [86] понимания») может стать нежелательным препятствием на пути всестороннего анализа того или иного произведения. Доминирующая роль в эстетическом анализе принадлежит подходу к произведению как к «диалогу согласия», но при учете во всей полноте специфики этого диалога, порождающей специфику иных аспектов художественной целостности. [87]