ИНТЕРВЬЮ «НЕЗАВИСИМОЙ ГАЗЕТЕ»

«Радикальные интерпретации» отмечены в рубрике «Пять книг недели» НГ- Еx libris
Иван Есауловъ. О любви. Радикальныя интерпретаціи. – Магаданъ: Новое время, 2020. – 216 с.

Первая за последние 100 лет книга о литературе, полностью написанная в традиционной русской орфографии. Сама по себе книга – жест автора, сигнализирующий о смещении полюсов, манифест, знаменующий в русской филологии начало неоконсервативной революции. Профессор Иван Есаулов, преподававший в университетах США и Европы, автор 10 книг и более 300 литературоведческих статей, не побоялся предстать новым луддитом, возвысившим голос против застывших монументальных форм советского литературоведения, против текущей стандартизации, которую Константин Леонтьев называл смесительным упрощением, и против столь влиятельных тенденций трансгуманизма. «Ихъ добросовѣстный, ребяческій развратъ…» – глава о произведениях XVIII века, о «Бедной Лизе» Карамзина. Любовь Андрия и прекрасной полячки видится автору драмой эпического масштаба. «Первая любовь» Тургенева, «Кроткая» Достоевского, «Руся» Бунина, – герои этих произведений, несмотря на рациональные и даже благочестивые стремления, движимы больше добрым сердцем, чем холодным рассудком. Это не столько искусствоведческие, сколько философские интерпретации, не взгляд через рентген реставратора, а взор проницательных очей поэта, что не отменяет научной достоверности и последовательности выводов.

Фрагмент интервью:
– Иван Андреевич, по тону, а порой и по словам – например, о критическом реализме, – вашего «изследованiя», видно, что вы считаете советское литературоведение несколько произвольным и неполным. Но не представляется ли вам, что мы обеднели бы, имея только работы авторов русского зарубежья, хоть и несомненно важные?

– Не стоит представлять так, будто я тотально отвергаю все, что было сделано в советскую эпоху. Веселовский был номером один в мировом литературоведении, а позже мирового уровня достиг Бахтин. Как бы я ни относился к формальной школе, это высочайший уровень. Можно вспомнить и менее известные имена – наших провинциальных ученых. Например, Александра Скафтымова, Всеволода Грехнева… Это подвижники. Но беда, как и с реформой орфографии, в том, что эта работа оказалась вмонтированной в направляемый советским государством процесс, базировавшийся на отталкивании от всего, что было связано с «царской» Россией. Многим приходилось идти на невероятные ухищрения, чтобы высказать что-то относительно правдивое. Бахтин горевал в позднейших разговорах: «Что можно сделать под этим несвободным небом?» Они были отрезаны от возможности полноценно высказываться. Высказаться о «главных вопросах». Эмигранты были оторваны от Родины физически, оставшиеся в СССР – от исторической России идеологически, и в обоих случаях насильственно. Когда-то же нужно возвращаться на собственную культурную почву, не так ли?

Полностью интервью можно прочесть ЗДЕСЬ.