"Право на Пушкина. О границах интерпретации классического произведения в современном театре»

Выступил на одном экспертном семинаре под названием «Право на Пушкина. О границах интерпретации классического произведения в современном театре». Поскольку много лет назад обосновывал в одной своей книжке необходимость множественности прочтений (вместо «единственно правильного»), то попытался свой «спектр адекватности» иллюстрировать анализом интерпретации господином Туминасом пушкинского «Евгения Онегина».

Иллюстрация моя совершенно произвольная, одна из возможных, могла бы быть и другой. Дело тут не в режиссере Туминасе, при всем к нему уважении, а в Пушкине и некоторых нынешних тенденциях «переформатирования» русской классики, несколько напоминающих большевицкие 20-е годы. Как известно, русская классика в эти самые годы подверглась не только переформатированию, но и своего рода обрезанию, когда собственный смысл ее, ее аксиологические установки были трансформированы в угоду ценностям тех, для кого не только логически, но и эмоционально, ментально был абсолютно непереносим позитивный образ России (не для того крушили).

На мой взгляд, восстановление цензуры просто недопустимо. Режиссер имеет полное право на свое видение и Пушкина, и русского мира, и чего угодно. Даже если его базовые ценности и ценности автора, которого он «прочитывает», радикально расходятся. Иными словами, его прочтение находится вне «спектра адекватности» прочитываемого им текста. Например, если для интерпретатора иконы весьма нелюбезны русские святые (а также почитающий иконы тёмный народ), но зато крайне любезны всегда энергичные и подвижные в своей безостановочной креативности черти.

Или если Достоевский на дух не принимается иным интерпретатором, как ретроград, сторонник «православия, самодержавия и народности», но зато изображенные оным Достоевским либеральные «бесы» вызывают, напротив того, симпатию и уважение.

Или если пушкинское
Москва… как много в этом звуке
Для сердца русского слилось!
Как много в нем отозвалось!
воспринимается (и представляется на сцене) исключительно по-шутовски, вероятно, из-за неполиткорректного «сердца русского».

Однако считаю, что полная трансформация авторского образа мира, перекодировка до неузнаваемости предмета своего вЕдения, особенно, если это относится к образу России, не какой-то там очередной «власти», а именно России как таковой, во всяком случае, на государственном уровне должна потерять монополию на безусловную государственную поддержку (как она имела последние двадцать лет). Не 20-е большевицкие годы на дворе, чай. Когда приветствовалась именно такая «государственная политика в области культуры», которая непременно строилась на издевках над тёмным прошлым проклятой, навсегда проклятой «царской России». Как-то не очень гуманно сегодня, издеваясь не только над тёмным большинством, но и над всей их историей, над их государством как таковым, еще и непременно лезть в карман к этому большинству, требуя непременно господдержки и госпоощрений.

Я полагаю, что — в силу особой креативности — творческим людям особой направленности (слишком повадившимся в прежние годы, подобно какому-нибудь тов. Гельману, постоянно опорожнять карманы российских налогоплательщиков), не составит никакого труда найти иные средства для воплощения своих творческих замыслов. Иные, т.е. не государственные.

Конечно, они настолько привыкли к привилегированному — за счет госсредств — своему положению, что их «лобби» немножечко поверещит. Но ничего, зато, отвыкнув от привычки непременно пользоваться государственным карманом, т.е. издеваясь над большинством, одновременно и залазить в карман этому большинству, известного рода публика станет еще более креативной и изобретательной. Может быть, зато она нам затем спасибо скажет. Если мы ее отучим от привилегированного в течении двадцати последних лет положения, приучим к воспеваемой ею же жесткой внутривидовой «конкуренции», то и она начнет, наконец, «эволюционировать», а не продолжать стагнировать. Глядишь, согласно признаваемой ею же гипотезе господина Дарвина, наши безголосые «певцы» и бездарные «деятели культуры» обретут столь необходимый им же для подлинного творчества драйв? Как знать?

Так что уж точно лучше будет всем: и Пушкину, и господину Туминасу, и нам — тоже.

P.S. Пока что все идет как полагается. И ТАСС откликнулся, и лобби заверещало.