C Рождеством Христовым, православные!
Рождество Твое, Христе Боже нашъ, возсiя мiрови свѣтъ разума, въ немъ бо звѣздамъ служащiи звѣздою учахуся Тебѣ кланятися, Солнцу Правды, и Тебѣ вѣдѣти съ высоты Востока. Господи, слава Тебѣ!
Наше Рождество подходитъ издалека, тихо. Глубокiе снѣга, морозы крѣпче. Увидишь, что мороженыхъ свиней подвозятъ, — скоро и Рождество. Шесть недѣль постились, ѣли рыбу. Кто побогаче – бѣлугу, осетрину, судачка, наважку; побѣднѣй – селедку, сомовину, леща… У насъ, въ Россiи, всякой рыбы много. Зато на Рождество – свинину, всѣ. Въ мясныхъ, бывало, до потолка навалятъ, словно бревна, — мороженыя свиньи. Окорока обрублены, къ засолу. Такъ и лежатъ, рядами, — разводы розовые видно, снѣжкомъ запорошило.
А морозъ такой, что воздухъ мерзнетъ. Инеемъ стоитъ, туманно, дымно. И тянутся обозы – къ Рождеству. Обозъ? Ну, будто, поѣздъ… только не вагоны, а сани, по снѣжку, широкiя, изъ дальнихъ мѣстъ. Гусемъ, другъ за дружкой, тянутъ. Лошади степныя, на продажу. А мужики здоровые, тамбовцы, съ Волги, изъ-подъ Самары. Везутъ свинину, поросятъ, гусей, индюшекъ, — «пылкаго морозу». Рябчикъ идетъ, сибирскiй, тетеревъ-глухарь… Знаешь – рябчикъ? Пестренькiй такой, рябой… — ну, рябчикъ! Съ голубя, пожалуй, будетъ. Называется – дичь, лѣсная птица. Питается рябиной, клюквой, можжевеловкой. А на вкусъ, братъ..! Здѣсь рѣдко видишь, а у насъ – обозами тянули. Все распродадутъ, и сани, и лошадей, закупятъ краснаго товару, ситцу, — и домой, чугункой. Чугунка? А железная дорога. Выгоднѣй въ Москву обозомъ: свой овесъ-то, и лошади къ продажѣ, своихъ заводовъ, съ косяковъ степныхъ.
Передъ Рождествомъ, на Конной площади, въ Москвѣ, — тамъ лошадями торговали, — стонъ стоитъ. А площадь эта… — какъ бы тебѣ сказать?.. — да попросторнѣй будетъ, чѣмъ… знаешь, Эйфелева-то башня гдѣ? И вся – въ саняхъ. Тысячи саней, рядами. Мороженыя свиньи – какъ дрова, лежатъ на версту. Завалитъ снѣгомъ, а изъ-подъ снѣга рыла да зады. А то чаны, огромные, да… съ комнату, пожалуй! А это солонина. И такой морозъ, что и разсолъ-то замерзаетъ… — розовый ледокъ на солонинѣ. Мясникъ, бывало, рубитъ топоромъ свинину, кусокъ отскочитъ, хоть съ полфунта, — наплевать! Нищiй подберетъ. Эту свиную «крошку» охапками бросали нищимъ: на, разговѣйся! Передъ свининой – поросячiй рядъ, на версту. А тамъ — гусиный, куриный, утка, глухари-тетерьки, рябчикъ… Прямо изъ саней торголя. И безъ вѣсовъ, по-штучно больше. Широка Россiя, — безъ вѣсовъ, на-глазъ. Бывало, фабричные, впрягутся въ розвальни, — большiя сани, — везутъ-смѣются. Горой навалятъ: поросятъ, свинины, солонины, баранины… Богато жили.
Передъ Рождествомъ, дня за три, на рынкахъ, на площадяхъ, — лѣсъ елокъ. А какiя елки! Этого добра въ Россiи сколько хочешь. Не такъ, какъ здѣсь, — тычинки. У нашей елки… какъ отогрѣется, расправитъ лапы, — чаща. На Театральной площади, бывало, — лѣсъ. Стоятъ, въ снѣгу. А снѣгъ повалитъ, — потерялъ дорогу! Мужики, въ тулупахъ, какъ въ лѣсу. Народъ гуляетъ, выбираетъ. Собаки въ елкахъ – будто, волки, право. Костры горятъ, погрѣться. Дымъ столбами. Сбитеньщики ходятъ, аукаются въ елкахъ: «Эй, сла-дкiй сбитень! калачики горя-чи!..» Въ самоварахъ, на долгихъ дужкахъ, — сбитень. Сбитень? А такой горячiй, лучше чая. Съ медомъ, съ имбиремъ, — душисто, сладко. Стаканъ — копѣйка. Калачикъ мерзлый, стаканчикъ сбтню, толстенькiй такой, граненый, — пальцы жжетъ. На снѣжку, въ лѣсу… прiятно! Потягиваешь понемножку, а паръ – клубами, какъ изъ паровоза. Калачикъ – льдышка. Ну, помакаешь, помягчѣетъ. До ночи прогуляешь въ елкахъ. А морозъ крѣпчаетъ. Небо – въ дыму – лиловое, въ огнѣ. На елкахъ иней. Мерзлая ворона попадется, наступишь – хрустнетъ, какъ стекляшка. Морозна Россiя, а… тепло!..
Въ Сочельникахъ, подъ Рождество, — бывало, до звѣзды не ѣли. Кутью варили, изъ пшеницы, съ медомъ; взварь – изъ чернослива, груша, шептала… Ставили подъ образа, на сѣно. Почему?.. А будто – даръ Христу. Ну… будто, Онъ на сѣнѣ, въ ясляхъ. Бывало, ждешь звѣзды, протешь свѣ стекла. На стеклахъ ледъ, съ мороза. Вотъ, братъ, красота-то!.. Елочки на нихъ, разводы, какъ кружевное. Ноготкомъ протрешь – звѣзды не видно? Видно! Первая звѣзда, а вонъ – другая… Стекла засинѣлись. Стрѣляетъ отъ мороза печка, скачутъ тѣни. А звѣздъ все больше. А какiя звѣзды!.. Форточку откроешь – рѣзанетъ, ожжетъ морозомъ. А звѣзды..! На черномъ небѣ такъ и кипитъ отъ свѣта, дрожитъ, мерцаетъ. А какiя звѣзды!.. Усатыя, живыя, бьются, колютъ глазъ. Въ возухѣ-то мерзлость, черезъ нее-то звѣзды больше, разными огнями блещутъ, — голубой хрусталь, и синiй, и зеленый, — въ стрѣлкахъ. И звонъ услышишь. И будто это звѣзды — звонъ-то! Морозный, гулкiй, — прямо, серебро. Такого не услышишь, нѣтъ. Въ Кремлѣ ударятъ, — древнiй звонъ, степенный, съ глухотцой. А то – тугое серебро, какъ бархатъ звонный. И все запѣло, тысяча церквей играетъ. Такого не услышишь, нѣтъ. Не Пасха, перезвону нѣтъ, а стелетъ звономъ, кроетъ серебромъ, какъ пѣнье, безъ конца-начала… — гулъ и гулъ.
Ко всенощной. Валенки надѣнешь, тулупчикъ изъ барана, шапку, башлычокъ, — морозъ и не щипнетъ. Выйдешь – пѣвучiй звонъ. И звѣзды. Калитку тронешь, — такъ и осыплетъ трескомъ. Морозъ! Снѣгъ синiй, крѣпкiй, попискиваетъ тонко-тонко. По улицѣ – сугробы, горы. Въ окошкахъ розовые огоньки лампадокъ. А воздухъ… — синiй, серебрится пылью, дымный, звѣздный. Сады дымятся. Березы – бѣлыя видѣнья. Спятъ въ нихъ галки. Огнистые дымы столбами, высоко, до звѣздъ. Звѣздный звонъ, пѣвучiй, — плыветъ, не молкнетъ; сонный, звонъ-чудо, звонъ-видѣнье, славитъ Бога въ вышнихъ, — Рождество.
Идешь и думаешь: сейчасъ услышу ласковый напѣвъ-молитву, простой, особенный какой-то, дѣтскiй, теплый… — и почему-то видится кроватка, звѣзды.
Рождество Твое, Христе Боже нашъ,
Возсiя мiрови Свѣтъ Разума…
И почему-то кажется, что давнiй-давнiй тотъ напѣвъ священный… былъ всегда. И будетъ.
(И.С. Шмелев. Лето Господне)
5 комментариев
С Рождеством! Со старым Новым годом! Сегодня и обрезание Господне.
Опубликована рецензия на книгу «Русская классика: новое понимание» в сборнике Красноярских Рождественских чтений.
Выходные данные: Золотухина О.Ю. Русская литература в контексте христианской традиции (по книге И.А. Есаулова «Русская классика: новое понимание») // XIII Красноярские краевые образовательные Рождественские чтения. — Красноярск: ООО «Издательский дом «Восточная Сибирь», 2013. — с. 182-193.
Аннотация: В статье анализируется новая монография известного ученого, доктора филологических наук, профессора И.А. Есаулова. Книга рассматривается в контексте изучения темы «Русская литература и христианство» в современной филологической науке, в аспекте проблемы «религиозной филологии». Подробно анализируется предложенная ученым концепция, основанная на дильтеевской оппозиции «изучения» и «понимания». История русской литературы исследуется автором монографии в контексте христианской традиции. Принципы нового понимания противопоставляются прежде всего базовым установкам советской филологической науки.
С 13 по 16 января в Красноярске проходят XIV краевые Рождественские чтения «Преподобный Сергий. Русь. Наследие, современность, будущее». К 700-летию со дня рождения преподобного Сергия, игумена Радонежского. В этом году у нас конференция с международным участием. В числе почетных гостей — Сречко Джукич, доктор экономических наук из Белграда, Сербия. Вчера он выступил с докладом «Сербско-русские отношения в славянском зеркале», а также провел семинар-встречу на тему «Глобализация и косовизация: что значат для нас Косово, Церковь, вера».
Работа конференции ведется по самым разным направлениям. Сегодня в Красноярском государственном педагогическом университете им. В.П. Астафьева прошло заседание секции «Филология в христианском контексте». Было 12 выступающих. Заседали около 4-х часов. Очень насыщенно и интересно.
Закончился день торжественным концертом в Театре Оперы и Балета. На концерте присутствовал сам митрополит Красноярский и Ачинский Пантелеймон. Радует, что из года в год в Красноярских Рождественских чтениях принимает участие все большее количество людей, увеличивается количество площадок, становятся более разнообразными направления работы конференции. Отрадно, что на конференцию в качестве слушателей приезжает большое количество учителей и школьников. Некоторые и сами участвуют, делают доклады.
Радует, что учителя очень заинтересованы тем, как преподавать литературу не по советским канонам, а именно с учетом ее христианских традиций, православного контекста. Я сегодня в КГПУ делала доклад по одному произведению А.С. Пушкина с презентацией. Там у меня были вынесены на слайды точные цитаты, сделаны таблицы, необходимые для анализа, и прочее. Так после доклада очень многие учителя подошли с флешками и попросили скинуть им эту презентацию. Очень благодарили. Одна слушательница даже сказала, что ей было так интересно, что захотелось всю русскую литературу перечитать заново и по-новому на нее посмотреть.
А ведь именно это-то и надо: по-новому посмотреть и понять русскую классику. Только вот по-новому ли? Это после советской атеистической скверны, оболгавшей русскую литературу и опустившей ее до уровня марксизма-ленинизма, прочтение русской классики в учетом христианских традиций кажется новым. А ведь на самом деле оно просто исконное. Как вот только вернуться к тому, что было исконным, а теперь для многих новое, а для большинства — вообще чужое, враждебное, непонятное? Но, я думаю, раз в течение многих лет идут подобные нашим Рождественским чтениям конференции, то вернуться к корням мы, может быть, и сумеем. Даст Бог. Бороться за это во всяком случае стоит, мне кажется. Вопреки любым сопротивлениям.
Вас, Иван Андреевич, и всех братьев и сестер наших — со светлым Рождеством Христовым!
Вот и наступило долгожданное Рождество Христово! Почти перед тем, как прочесть эту главку здесь, прочла ее в книжном варианте:) Мы здесь с Вами, Иван Андреевич, совпали:) И, наверное, многим читателям Шмелев помогает воскресить в душе чувство Праздника! Поэтому несостоятельны нападки и обвинения Шмелева в неточности описания христианских обрядов. Эти неточности не мешают Шмелеву передать главное — сокровенную душу России.
Спасибо Вам также за музыкальный подарок. Прекрасный тропарь. Еще мне нравится очень из Великого повечерия «С нами Бог! Разумейте языцы и покаряйтеся…! Тропарь-стих-тропарь т.е. пение-чтение-пение. Приходилось торжественно читать стихи низким громким басом, отсюда и осталась привычка говорить громко, когда не требуется:))) Еще, на мой взгляд, этот отрывок прекрасно иллюстрирует способность Шмелева показывать «Бытие через быт». Можно сразу же «ощутить» разнообразие праздничного стола. На меня Шмелев и в этом отношении повлиял. Научилась печь гречневые блины, расстегайчики. Кстати, в Сети есть диск с видео «Кухня батюшки Гермогена». Рецепты простые, а вот попробуйте сделать Рыбный торт — и к Вам в гости станут захаживать почаще:) Ведь не видели многие этого. Хотелось мне в свое время и угощение после защиты сделать в духе Шмелева, но наши кулинары считают это дело морочным. А зря, ничего трудного здесь нет, просто необычно и непривычно. Также к празднику Рождества предлагаю и другой рецепт — «поцелуйчики». Ведь христосоваться можно не только на Пасху. Нашла на страничке в FB «Я люблю Харьков» от 20-х чисел декабря. Сегодня опробовали: прекрасно, рецепт переписали. Полосочки красной рыбы, фаршированные сырно-яично-рыбной начинкой, кладутся на ломтики лимона. Фото, по-моему, здесь прикрепить нельзя. Вкус, действительно, соответствует названию:))) Так что всем хороших праздников!
Какой мир поселяется в душе, когда читаешь Шмелева в старой орфографии… Спасибо, Иван Андреевич, и Вас с Рождеством Христовым!
Помощи Божией. Милости Божией.
Cпасибо, спасибо… Шмелёв в русской орфографии — это заслуга Николая Ивановича Соболева. Именно он выложил вот здесь тексты И.С. Шмелева. Рекомендую! )
Последние записи
Последние комментарии
Архивы