ЗАПАДНАЯ УНИВЕРСИТЕТСКАЯ ПРОФЕССУРА

«Е.П. Ты слишком хорошо думаешь о загранице. А я думаю, что начхать им было на искренность, тем более, что поначалу, не разобравшись, его признали западные «леваки» как своего, как бунтаря. Но не бунтаря против социализма, столь ими любимого.., а бунтаря вообще. У них был такой идеологический дальтонизм, не полный, но цвета они плоховато различали. Только светлый и тёмный…
А.К. … совершенно понятно — для западной интеллигенции все они были прежде всего борцами… Главное, что они были революционеры… такая вульгарная социализированность, вообще западной интеллигенции свойственная. В одну компанию попадали разные люди, очень разные авторы…
Е.П. … все слависты были левые, все поголовно… Мне рассказывали многие из них, что они русский язык начинали изучать, потому что восхищались СССР и вообще социализмом.
А.К. И они не понимали: как же так, ну, приличный человек, писатель, но не левый… И сейчас, даже после крушения коммунизма, они там не сильно поумнели…
На Западе его понять не могли… не могли именно по той причине, что для них любое сопротивление власти было левым, а он сопротивлялся здешней власти не с левых позиций. И, я думаю, этим объясняются некоторые литературные неудачи его на Западе…
К нему западные интеллигенты относились как… как к XX съезду. «Вот мы верили в коммунизм, а потом прошел ХХ съезд и нашу веру обгадили. Вот мы верили в русскую литературу, а потом… оказалось, что русская литература не левая.
И на «Архипелаг» западные левые набросились, но тут у них кишка оказалась тонка — против Солженицына… Однако следует признать: и ему портили репутацию, как могли, ему-то даже с большим ожесточением, что естественно… Потом эти люди «отыгрались» за «Архипелаг». Ведь он разрушил основы их «левизны» — так они перенесли все свои обвинения с Советского Союза, когда он рухнул, на Россию. И получилось, что не левая идея виновата в злодеяниях сталинизма, большевизма, а это Россия такая ужасная при любом строе. То есть и левую ориентацию можно сохранить, и нового врага прогрессивного человечества найти — Россию».
(Е.П. — Евгений Попов. А.К. — Александр Кабаков. Из книги «Аксёнов»).

«Несмотря на ужасный английский, мои лекции хорошо посещались, вызывали значительный интерес и противоречивую реакцию — … отрицательную у той части моих слушателей, которые симпатизировали коммунистической фазе русской революции. В то время значительная часть американских интеллектуалов в университетских кругах идеализировала коммунистическую революцию… Поскольку в лекциях я особенно упирал на деструктивность, жестокость и зверства пяти первых лет коммунистической революции.., такое противоречие с образом революционной Дульсинеи, естественно, вызывало у них протест по отношению ко мне и моим лекциям. Эта оппозиция мне длилась несколько лет и проявлялась в различных попытках дискредитировать не только мои лекции и работы по русской революции, но и саму мою научную деятельность и публикации по другим проблемам… Поскольку мои книги, изданные в России, оставались незнакомыми американским ученым, кампания такого рода против меня имела значительный успех до тех пор, пока не получила энергичный отпор со стороны некоторых знаменитых американских социологов…»
(Питирим Сорокин. Дальняя дорога: Автобиография. Описывается, между прочим, 1923 и прочие годы).

Как всё узнаваемо… Полезно знать каждому эту родовую черту западной университетской профессуры. И русистики (прежде всего), конечно… За некоторыми знаковыми исключениями. Эта черта, что называется, «многое объясняет». И здесь. И «там». А то некоторые, знаете, «удивляются»… Например, тому, что в ряде западных университетов русский язык учат по «Азбуке красноармейца». С картинками. Веселыми такими картинками… Ведь всегда весело вспоминать, как Россию распатронивали… Поэтому в «Постсоветских мифологиях» и возникают иронические отсылки к «нашим западным друзьям».

И поэтому же я с такой брезгливостью отношусь к некоторым своим потенциальным «союзникам» (отсюда), которые могут соловьями заливаться, разоблачая «сталинизм» (в западных, особенно, аудиториях), но ни о ленинизме, ни о большевизме, ни о коммунизме — ни гу-гу. Знают, отлично знают, что «можно» (и что поощряется влиятельными людьми, «принимающими решения»), а что, напротив того, приносит лишь только вред «академической карьере». Такие умненькие, аккуратненькие активисты, прямо-таки на лету всё схватывают и объяснять им даже особо не надо — против кого следует «дружить» и «защита» кого только дивиденды приносит, без всякого для них «риска»… Некоторых из этаких я и вводил в «западный академический мир», а затем они же, «догадавшись» за какими именно столами пьют шампанское, на «партийных собраниях» меня же и «прорабатывали», едва ли не со слезами (для пущей «убедительности»), ага.