ЧЕРНЬ БЕЗМОЗГЛАЯ: ЧИТАЯ А.П. ЧУДАКОВА
После вчерашней лекции нашим аспирантам («История филологической науки») заглянул по своим делам в «Фаланстер». Вижу: лежит какое-то новое издание «романа-идиллии» А.П. Чудакова «Ложится мгла на старые ступени». Купил. Читаю вот теперь. Когда его все давным-давно прочли и отклики «литературоведов» и «критиков» уже перестали раздражать.
Действительно хорошая книга. С Александром Павловичем мы разговаривали не единожды. Более всего запомнились беседы в Крыму, когда, скрываясь от навязчивых дам (в основном, скрывался А.П.), мы беседовали и пили вдвоем из трехлитровой банки сухое вино. Было это в первой половине 90-х, в сентябре месяце, когда в тамошних местах вдруг вспыхнула холера и считалось, что вино как-то ее обеззараживает. Тогда я только-только прилетел из Бергена, где был частым гостем, и, даже не переночевав в Москве, сразу поехал в Крым. Я дописывал «Соборность…» и уже неплохо представлял, какой реакции мне можно ожидать от тогдашних друзей и коллег.
От «его» круга Александра Павловича я не очень отделял, поэтому-то меня так и поразило доброжелательное любопытство собеседника к моим занятиям. «А вы знаете, у меня дед-то православный священник», — сказал мне А.П. Конечно, как я мог знать? Читая книгу, сейчас жалею, что затем эти крымские разговоры не имели особого продолжения. Не считая филологического. Например, по предложению А.П. я дал статью о «Студенте» в Чеховский сборник, в которой, между прочим, полемизирую с Чудаковым же. Взял… )
Впрочем, как могли продолжаться эти встречи, если я в то время больше жил не в России, чем в России? А когда и приезжал, то приходилось работать на двух, трех, а однажды и на четырех работах. Притом еще и «отрабатывая» то время, пока меня не было в Москве… Если это и можно назвать «жизнью», то весьма условно.
Есть и еще один момент… В прошедшее после тех доверительных крымских бесед с Чудаковым десятилетие я полагал, что он сам уже, в отличие от меня, вполне, вполне в «обойме» если не номенклатурной черни («чернью безмозглой» называл этот круг любимый герой «романа-идиллии»), то, во всяком случае, околономенклатурной… Той самой, которая всю свою сознательную жизнь была как бы (очень уместное в данном случае слово-паразит!) чуть оппозиционной, но непременно постоянно тёрлась вокруг власти, вокруг влиятельных лиц. К тому времени они и сами становились весьма влиятельными лицами. Во всяком случае, в нашем кругу. Никакого добра от этих лиц мне ждать по всем понятным причинам не приходилось… Объяснять же «шестидесятникам», что их друзья (и некоторые «ученики») и стали этой номенклатурной чернью в 90-е, я зарёкся. А потому…
И вот только сейчас я могу сказать, прочитав вчера ПРИЛОЖЕНИЕ к чудаковскому роману, что зря, наверное, отстранился от Александра Павловича. Номенклатурная чернь у нас так вот не живёт:
ДНЕВНИК ПОСЛЕДНЕГО ГОДА (1 ЯНВАРЯ-31 АВГУСТА 2005)
«У Толстого Нехлюдов размышляет: «Какие на них белоснежные рубашки, как хорошо вычищены сапоги. И кто делает все это?». Я бы тоже через сто лет хотел задать этот вопрос — неуж они, как и я, стирают по вечерам свои рубашки, а утром перед лекцией гладят их?..
Толстой боролся за то, чтобы по утрам самому выносить за собою свое судно. Я чищу дачный клозет за родственниками, гостями, рабочими, строящими сарай и чердак. Получилось, как он хотел, — и с большим превышением. <...>
Вдова Бернеса Лилия Михайловна вcпоминает… «… Кроме быта. Если надо было что-то прибить, подвинуть, он кричал: «Лиля, иди сюда, здесь нужно то-то сделать». Он не мог без меня достать из холодильника котлеты» (НГ, 2001, № 73)… Подумаешь, Шаляпин нашелся. Вспомнился сотрудник нашей чеховской группы И.Ю. Твердохлебов, хороший комментатор (но не более). Про него рассказывали, что он не знает, сколько стоит батон хлеба.
… Это я каждое лето бью щебень и крашу если не крыши, то стены дачи (что по площади не в пример больше), копаю землю, чищу болото — это я! <...>
Надев (обув) ботинки, коим 35 лет, намазав лыжи, коим 5 лет, мазью, которой 30 лет, ушел с утра в лес…
Ради науки я всегда был на всё готов и денег в ней не искал. Но, положа руку на сердце, не думал, что в 67 лет буду жить от з/платы до з/платы, не иметь ни копейки сбережений и думать, на что купить лекарства!…
… Л. сегодня выступает.., но я этого не услышу по своему плохенькому дохлому приемничку. Кому сказать, что не могу купить новый за 800-900 р. — не поверят».
А ведь были и лекции в Корее, и США, и Германия, и этот — весьма преуспевающий — круг номенклатурной черни рядом с ним. И имена есть в Дневнике. Да…
И, чуть не забыл: мой отец уехал в Сибирь ровно по тем же причинам, что и отец Антона — автобиографического героя чудаковского романа: «И тут отец сделал, как говорила мама, второй умный шаг в своей жизни… — уехал из Москвы. Тогда говорили: НКВД найдет везде. Отец понял: не найдет. Не будут искать. Не смогут — слишком много дел в столице. И — исчез из поля зрения. Много раз говорил потом, что не может до сих пор взять в толк, как люди, вокруг которых уже пустота, уже замели начальников, заместителей, родственников, — почему они сидели и ждали, когда возьмут их, ждали, будучи жителями необъятной страны?…»
А вот я знаю — почему «сидели и ждали»…
11 комментариев
Вообще-то, не хотел высказываться в этой дискуссии, поскольку не являюсь ни литератором, ни учителем словесности, ни филологом… Но читая мнения и прыгая с одной точки зрения на другую (и не только на этом сайте), никак не могу понять: а зачем потомок Ф.М. Достоевского (не зная его лично, вполне допускаю, что это очень достойный, совестливый, высококультурный человек) пришел на встречу с Путиным и даже начал высказываться по вопросам, судя по всему, от него очень далёким, да еще и не имея навыка публичных выступлений на такого рода собраниях. (Могу отметить, что выступать перед такой аудиторией, в которой к тому же находится первое лицо государства — как бы к этому лицу ни относиться, — дело волнительное, требующее и силы духа и неплохой риторической подготовки.) Немудрено ляпнуть какую-то чушь и потом терпеть поношения «черни безмозглой».
А это подводит к более общему вопросу: а зачем нужно посещать людям творческим такого рода собрания-заседания, на которых присутствуют эти самые «первые лица»? Ведь, как Божий день, ясно же, что этим «лицам» сугубо наплевать и на неразрешимые в нынешней обстановке проблемы обучению русскому языку и литературе, и на то, как живут-трудятся литераторы-писатели и весь «умственный пролетариат», и на то, что читает «электорат»… Их интересуют совсем другие вопросы, главный из которых: а как нам сохранить власть хотя бы еще недолгое время?
Конечно, президенту, как и всякому человеку, может быть интересно, что думают о нем и о его политике писатели, учителя, физики-химики, вагоновожатые и водители-дальнобойщики. И, естественно, он может захотеть с ними встретиться… Но ведь на то существуют разные «форматы»: ну пригласил он некую группу писателей на чай с грушевым вареньем, узнал мнение, а потом в правительственной газете тиснули заметочку — мол, встретился нацлидер, сделал выводы, принял такие-то решения… А тут не то: большой зал РУДН, тридцать тысяч курьеров, предварительные заседания секций, мандраж обслуги, наглость охраны… И вот является ОН.
Как всё это напоминает встречи с «творческой интеллигенцией руководителей партии и правительства»… Сталин, Хрущёв, Брежнев, Черненко… Вот и на моей памяти: «Речь Константина Устиновича Черненко на юбилейном пленуме правления Союза писателей СССР — яркий пример марксистско-ленинского анализа связей литературы и искусства с жизнью советского народа, с политикой Коммунистической партии…»
А нужно все это настоящей, неподтасованной, нелизоблюдной литературе, филологии, педагогике? Нет, не нужно… А нужно, как мне представляется, «жить не по лжи», как об этом заповедал муж Наталии Дмитриевны. «Не можешь ничего изменить (нет сил, храбрости, воли, обстоятельства «выше тебя») — так хоть НЕ УЧАСТВУЙ
Этот принцип «неучастия», по-моему, является той минимальной планкой порядочности и честности, которой следует мерить поступки любого интеллектуала и творческого работника.
А что же в таком случае делать писателям-литераторам?
На это дал ответ Юрий Кублановский в одном своём стихотворении.
Когда слышишь скребущую наст лопату,
не может не вызывать уважения
даже слабое сопротивление дворника снегопаду,
голубиная кротость его служения.
И поди особое отношение
к снежным дюнам, впадинам и барашкам.
Скоро тут угрюмое население
заспешит к железкам своим, бумажкам.
Вот и я, водицей согнав дремоту,
на холодном тёмном ещё рассвете
принимаюсь за малооплачиваемую работу,
уподобясь дворнику дяде Пете.
И судьба моя станет однажды книжкой,
потрёпанной вследствие бурь жестоких,
с небольшой фонетическою одышкой,
соглашусь заранее — для немногих.
to Aлексей 🙂
Согласна ) иногда молчание красноречивее.
По принципу: “Если мое молчание (неучастие в чем-либо — Ю.Р.) не приносит пользы, то не принесет пользы и слово мое.”
Мы сейчас так склонны что-то проповедовать, о чем-то вещать , да и вообще душу рвать как баян в борьбе за всеобщее благо…При этом надо еще быть «в духе времени», а то «эллины» и «иудеи» не поймут. И как часто, к сожалению, в погоне за адаптацией к «духу времени» происходит тонкий и дешевый размен нашей собственный души…не мы уже адаптируемся к «духу-хроносу», а «дух-хронос» адаптирует нас. И потом уже можно одеваться в русские народные костюмы, петь русские народные песни и стараться «думать по-православному» — но все не то и все — одни полуфабрикаты.
Отрадно, что наши вопросы выливаются у Вас в такие прекрасные очерки-воспоминания…
Особенно тронуло описание Вашей встречи с А.П.Чудаковым. Но мне кажется, проступает в Вашем «очерке» (не хочется употреблять слово «пост») и что-то другое. Если уж совсем умозрительно — проблема какого-то разграничения «сословного» / иерархического, которое, укоренившись в нашем сознании, заставляет относить другого в ту или иную группу и не всегда делать это безошибочно. Я вовсе не хочу утверждать, что этого (социального) разграничения нет, но по-человечески — его не существует…
Как-то В.М.Живов приводил нам на лекции в пример критерий выбора знакомых, которым одно время руководствовался Р.О.Якобсон. «Роман Осипович, мы хотим Вас познакомить с таким-то и таким-то человеком.» — «Да? А что он написал?»
А если ничего….или ничего выдающегося…
Просто вслед за героем Достоевского захотелось и с болью, и с радостью воскликнуть: «очень часто только так кажется, что нет точек общих, а они очень есть… это от лености людской происходит, что люди так промеж собой на глаз сортируются и ничего не могут найти…»
И как замечательно, что у Вас с Александром Павловичем, как оказалось, просто по-человечески такое множество «общих точек», и только какие-то пространственно-временные преграды помешали их увеличению.
Групповая ангажированность — страшная вещь. И тот буквально террор, который организовала наша чернь безмозглая после неосторожных высказываний Дмитрия Андреевича Достоевского, лишь подтверждает это. Не знаю, как насчет каторги (по-моему, наших горбатых только могила исправит, даже каторга им не поможет), но очень бы неплохо этим людям, которые сейчас коллективно травят Дмитрия Андреевича (а они это умеют, всегда умели), хотя бы месяц-другой посидеть за баранкой троллейбуса. Глядишь, они бы научились затем и гвозди забивать в стенку. Пришивать себе пуговицы. И даже, возможно, выучились бы самостоятельно доставать из холодильника котлеты. Так дурь бы потихонечку и проходила. Хотя, вероятно, я слишком большой оптимист в этом вопросе…
Околономенклатурная чепнь, о которой писал А.П. Чудаков, по-моему как раз наоборот всячески Дмитрия Андреевича поддерживала, когда он выступил на Массолите, в силу понятных причин. Другое дело, что его высказывания могут быть поняты очень, слишком превратно и двояко. Со мной можно не соглашаться и спорить, но я считаю, что тюрьма, равно как и каторга (зона) ещё никому и никогда не приносила счастья и добра. Я уверена, что, как бы не говорил Д.А., Достоевский с радостью избежал бы этого горнила, если бы у него была такая возможность. То же можно сказать и о всех других людях. А по поводу черни безмозглой это Вы правильно, Иван Андреевич, заметили: все они могут говорить, причём исключительно правильные и властеугодные вещи, а вот прожить такую жизнь, нелегкую во многих отношениях, как Дмитрий Андреевич например, никто бы из них не смог. Потому, наверное, и выбрали себе такое поприще. Хотя я в данном случае Дмитрия Андреевича отнюдь не поддерживаю, сейчас подумалось, что в его словах все же есть определённое зерно. В своё время излишняя мягкость и либерализм русского общества уже привели к катастрофе. Но сейчас просто нет той страны, которую хотелось бы защищать. И, конечно, Ваш рецепт для наших массовиков-затейников очень хорош))))
Александр Павлович все очень точно написал, и здорово, что Вы выложили этот пост именно сегодня, когда в Москве прошло «Российское литературное собрание». Стыдно и смешно было прочитать репортажи СМИ с этого горестного события. Горестного, потому что вместо выработки программы по развитию гуманитарных дисциплин в России и повышению грамотности и элементарного владения русским языком писатели говорили, что у них нет пенсий и больничных, а один известный филолог обозначил «главную» проблему: литераторов нет в реестре творческих профессий. И т.п. Вот это и есть та номенклатурная и околономенклатурная чернь, о которой писал А.П. Чудаков. Была, есть и будет. Просто Дом Грибоедова какой-то.
Вот сейчас нескончаемый и всеобщий плач на наших стенах вавилонских. Убивают, мол, «академическую науку» 🙂 Но открываю я Дневник Чудакова. 1987 год. Читаю: «Я впервые на общеинститутском открытом партсобрании — за 23 года работы в этом заведении < ...> Построил свою речь на том, что роль ученого в ИМЛИ сведена к нулю, что между печатным станком и продукцией ученого стоит масса инстанций и из-под каждой надо выбраться. Рассказал, как было в Российской Императорской Академии наук…». И еще: «Зря я сержусь на наш отдел русской классической литературы ИМЛИ — на самом деле он мне очень нужен: затем, чтоб все время видеть, как не надо писать, что такое тривиальное мышление, что значит писание без определенной (какой бы то ни было вообще) методологии, — видеть это воочию, еженедельно».
Однако уже в 1998 А.П. записывает: «Л/ведение окончательно маргинализируется», а в 2005 — «… проводится реформа образования и академической фундаментальной науки. Неужели это сознательная и планомерная быдловизация общества, подобная той, которая проводилась большевиками после революции? Не хочется в это верить». Понятно отчего «не хочется… верить»: ведь проводят эту «реформу» именно те, кто совсем-совсем не является посторонним для круга А.П. Напрямую же соотнести этих новых «большевиков» с их вполне «старой» большевицкой родословной А.П. не смог. Этот шаг он все-таки так не сделал. И опять-таки понятно — почему…
Очень хороший отрывок из книги Чудакова. Но только уничтожение гуманитарных наук в России началось гораздо раньше 1987 года, как мне представляется. Примерно на 70 лет раньше. Можно только представить себе, в каких условиях приходилось работать Александру Павловичу, если он так горько об этом пишет. Да и сейчас делается все, чтобы свести все то немногое, что у нас осталось хорошего (и было сделано благодаря стараниям выдающихся учёных), к нулю. Филология медленно, но уверенно умирает, и даже новый Массолит сделает все, чтобы добить эту замечательную науку. Собственно, номенклатурная чернь никогда филологией как таковой и не интересовалась: она была нужна только как своеобразный трамплин для начала карьеры. И даже если новая чернь, так обильно расплодившаяся, и не имеет большевистских корней, то сознание и видение жизни вполне себе большевистское — это уже как яд, неотделимый от человека.
Действительно, познавательные строки. Сам читаю «Распятую Россию» Ильи Сергеевича Глазунова. Тоже искренняя книга с поразительной судьбой и семьи и героя, не укладывающейся в трафарет.
А.П. приводит в Дневнике свидетельство одного из своих читателей: «Еще одна психологическая черта, располагающая в вашу пользу. Я недавно прочел книгу Генц о Лиле Брик… И у меня — сразу враждебность: Лиля и ее круг упоены своей исторической значительностью, у них — кровное пренебрежение к быдлу, коим они считают остальных… И вас я прочитал после этой книги. И прочел про тот народ, который они презирали».
Последние записи
Последние комментарии
Архивы