Блог

"МИССИЯ ФИЛОЛОГА": о творческом вечере

Воспроизвожу материал о творческом вечере из симпатичного сетевого издания «Литис». Авторы Сергей Шулаков и Ян В. Мищенко. Там имеется и фоторепортаж.

Естественная для принимающей стороны дата 28 февраля 2013 года в литературной гостиной Булгаковского дома, что в Москве на Садовой, была занята творческим вечером профессора Ивана Андреевича Есаулова.

Несомненным правом явной и бесспорной хозяйки гостиной, секретаря Союза писателей Москвы Лолы Звонаревой, слово для открытия собрания было предоставлено Андрею Галамаге. «Невозможно отделаться от впечатления – то, что делает в русской филологии профессор Есаулов, пора было сделать давно, — сказал он. — Проще всего было бы заявить, что профессор Есаулов пытается вернуть смысл понятию русской соборности. Но в современном нам общественном устройстве важно то, что Иван Есаулов не просто академический филолог, человек, который что-то аргументировано высказывает. Важно, что он автор книг, которые читают. Творческий вечер литературоведа, — продолжал Андрей Галамага, — по нынешним временам событие уникальное. Сегодня в Булгаковский дом пришли люди, которые, помимо того, что любят родную литературу, еще и понимают, что они могут что-то сделать для нее, понимают, что в определенной мере от них, пришедших, зависит ее судьба». Андрей Галамага читал свои стихи, в том числе посвященные одному из гостей, Юрию Баранову, «Мы успели родиться на шестой части суши…».

Говоря о своей работе, Иван Андреевич Есаулов отметил самопроизвольный аспект восприятия книг, автором которых является. «Словно само собой выходит так, что каждая из моих книг есть не то, чтобы вызов наиболее косным из общепринятых положений, а естественный ответ на вызывающую их омертвелость. Например, по убеждению шестидесятников, укладывающийся в границы их обзора мир делится на злобную советскую власть и противостоящих им Дон-Кихотов, одним из которых был Бабель, и которых она, власть, пожирала. Я попытался показать родство Бабеля раннему состоянию советского космоса. И эта попытка, этот разговор, в книге «Культурные подтексты поэтики Исаака Бабеля» показался вызывающим». В первой половине 90-х, в известный момент, когда знаменитая коробка из-под ксерокса или бумаги из-под ксерокса решила выборы тогда, когда все были убеждены в неизбежном возвращении коммунистов, в книге о категории соборности в русской литературе профессор Есаулов попытался развести русскую соборность и коллективизм. Тогда-то, по словам профессора Есаулова, возник удивительный эффект: такому разводу воспротивились как те, кто проклинал это единство, так и те, кто его воспевал. «Я ожидал подобного эффекта, но его накал превзошел все мои ожидания», – с искренним огорчением рассказал профессор Есаулов.

«Книга «Пасхальность русской словесности» оказалась кстати именно тогда, когда оправившиеся от ощущения катастрофы партийные функционеры потихоньку словно бы стали переходить на службу церкви, – продолжал профессор. – Они принялись выковывать из веры идеологию. И сейчас хорошо котируется профанное высказывание о том, что «Моральный кодекс строителя коммунизма» имеет нечто общее с Нагорной проповедью. Но идеология не есть вера. Чтобы попытаться доказать это, мне пришлось ввести термин «культурное бессознательное». Его не смогли изгнать из народной традиции даже в самые отчаянно безбожные времена. И получается, что существует нечто, что невозможно охватить строго научным знанием. Что иначе, — сказал профессор Есаулов, — ученые превратились бы в новых жрецов, и не нужна была бы ни наука, ни культура в целом».

О книге «Русская классика: Новое понимание» автор рассказал, что она заострена против нового сциентизма. «Выяснилось, что в ней я полемизирую с тем, с чем нельзя полемизировать – разом с трудами Бахтина и Лосева, Выготского и Лотмана. В свое время невозможно было открыто полемизировать с классиками марксизма, а в новейшее время в массовом филологическом сознании парадоксальным образом сложился новый пантеон. Эту книгу я по главам выкладываю на своем сайте: книга оказалась слишком дорогой».

Завершая свое выступление, профессор Есаулов подвел условный итог: «Я писал настолько прямо о некоторых вещах, насколько это возможно в рамках научной работы. Исправить этот мир я не могу, никого укорять не хочу, а ответить мнимо логичным, успокоительным, но опасным тенденциям должен».

Евгения Коршунова, обаятельная юная кандидат филологических наук из Украины, трогательно говорила о том, что профессор Есаулов начал заниматься Иваном Шмелевым еще тогда, когда писатель практически не был наделен статусом классика, чему в конце концов способствовали многочисленные Шмелевские чтения в Алуште. Писатель и критик Юрий Баранов высказался полемически: в том смысле, что в его, Баранова, понимании колхоз и соборность, на кардинальном различии которых настаивает Иван Есаулов, все же имеют глубинное родство.

Людмила Дорофеева, представлявшая Балтийский федеральный университет имени Канта, донесла до собравшихся историю частного свойства. Она рассказала, как в 1995 году готовилась к лекциям о Бабеле, и в связи с фигурой писателя у нее возникли вопросы. Ответы на них Людмила Дорофеева быстро обнаружила в статье профессора Есаулова в журнале «Новый мир». «А потом, — рассказала доцент Балтийского университета, — категория соборности сама приехала в Калининград. Открылась дверь, и явился профессор Есаулов с пачками своей книги. Теперь мы связаны одной цепью. Иван Андреевич с тех пор участвует в летнем международном семинаре-дискуссии, который даже в каникулярное время собирает немало студентов, преподавателей школ и именитых филологов. Там мы и работаем, и отдыхаем на берегу моря». «Я работаю там спасателем», – улыбаясь, добавил профессор Есаулов. И озвучил тему следующего калининградского семинара – «Религиозность и народная культура».

Поэт и переводчик Григорий Певцов говорил о том, что профессор Есаулов обладает жестким доказательным стилем письма, который, однако, не отменяет умения взглянуть на предмет исследования сердцем. Рассказав о гуманоидах, живших до Адама, но, к несчастью, неодушевленных, о константинопольском Софийском соборе, как символе объединения Европы и о Троцком, нашедшем символ серпа и молота у этрусских жрецов, и иных не менее интересных предметах. Григорий Певцов все же выразил мысль о том, что домком товарища Швондера вовсе не тождественен соборности, свойственной греко-византийскому мышлению. И прибавил: «Я счастлив жить в одну эпоху с Есауловым».

Счастливы и мы. Ибо русская филология часто является полем порой несколько взвинченных споров, особенно, если произносится слово «русское». В этих спорах одни, скрывая чувства, механически бронзовеют, другие как раз не в силах свои порывы сдерживать, и только Иван Андреевич Есаулов примирительно настаивает на своем.

http://www.litis.org/meropriatia/missiya-filologa.html#more-2616

3 комментария

  • Наталья Сарычева on Мар 06, 2013 ответить

    Замечательный репортаж о творческом вечере! Очень хорошо подчеркнута проблема идентификации и разграничения важных процессов в русской культуре и советском и постсоветском социумах. Все наши главные беды от путаницы в умах и неумении распознать, когда кривда напяливает маску правды и зло рядится в белые одежды добра — всегда с коммерческой целью.
    Спасибо Григорию Певцову за блестящую антитезу ‘домком товарища Швондера — это не соборность’! Мне напомнило это одну историю, рассказанную моей бабушкой — живой свидетельницей процесса коллективизации, когда для объединения материального добра были порушены семейные уклады, разлучены многие семьи. Бабушка с детьми была вышвырнута в сарай из теплого дома, построенного руками деда и его старших сыновей, и голодала с детьми, пока дед, прозванный сельчанами Львом Толстым за его могучую фигуру, отдаленное портретное сходство, а также за природную мудрость, подался в более глухие края в сибирской тайге, чтобы построить-таки новый дом и перевезти туда семью — всех, кто выжил в тех испытаниях. Так вбивалось в сознание понятие о коллективизме и необходимости осознать его полезность. Я помню, меня поразил тогда в рассказе бабушки один эпизод, подчеркивающий предельную жестокость совершавшегося театра абсурда, — речь шла о бабушкиной корове Майке, угнанной в общее стадо. Майка решительно отвергала коллективистскую идеологию, никого к себе не подпускала и на следующий же вечер сбежала из общего стада и пришла к родным воротам. Что окончательно поразило бабушку, когда она вышла к ней навстречу, — это то, что корова плакала крупными слезами… В то далекое время, видимо, и корове было ясно, чем отличается коллективизм от соборности. Коллективизм нивелирует личность, тогда как соборность сохраняет ее уникальность и позволяет звучать всем высоким нотам души.

    • esaulov on Мар 09, 2013 ответить

      Наташа, если и корова (правда, умная, раз убежала от колхозников), а не только Гриша Певцов, понимает отличие соборности от коллективизма, но некоторые другие (не будем говорить — коровы) изо всех своих сил «не понимают», то что это может значить?

      Что это за стадо такое, Наташа, где «не понимают»? Как-то немного устал я подчеркивать, что, наряду, может быть, с действительно не очень у нас принятыми мыслями и идеями, все-таки акцентирую какие-то самые что ни на есть элементарные вещи.

      Ты так любишь колхоз, коллективизацию и индустриализацию, советский друг? ты коллективист прямо-таки по своей советской природе? а вот, оказывается, у тебя, помимо домработницы, еще и няня была? прямо-таки совдеповская Арина Родионовна… А ты сказал РАБОЧЕМУ ХРЕНОВУ, советский друг, из стихотворения Маяковского, когда он при этом «Кузнецкстрое» под телегой лежал и набирался твоего «коллективизма», о няне-то? сказал, что ты ее в своем коридоре определил «жить»? однако это хорошо, это по-коллективистски и по-советски «патриотично» — ему под телегой лежать, когда «свела промозглость корчею», но именно ему, а не тебе? А у тебя — да и у всего твоего круга — есть и няня, и домработница? Прямо-таки с установления советской власти они и появились… И что это-то и называется «советский патриотизм», из которого выклюнулся и нынешний?

      И поскольку эти ребята лгали (и лгут) не только всю свою жизнь, но уже и папы-мамы жили исключительно в этой лжи, а до того лгали и подличали еще и дедушки-бабушки, они прекрасно очень многие вещи и без меня знают — только РАБОЧЕМУ ХРЕНОВУ не говорят — то как же, изолгавшись в трех уже поколениях, они признают правду?

  • Вера on Мар 04, 2013 ответить

    Вот я тоже за русскую, а не российскую литературу! 🙂 ЗдОрово!
    ….Жалко, что не получилось прийти… Кинуть что ли запоздалый чепчик?… 😉

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *